Дурак

В старые годы, при царе Горохе это было: у умных родителей родился сын дурак. Еще когда младенцем Иванушка был, родители дивились: в кого он уродился? Мамочка говорила, что в папочку, папочка - что в мамочку, а наконец подумали и решили: должно быть, в обоих.



Не то, впрочем, родителей смущало, что у них сын дурак, - дурак, да ежели ко двору, лучше и желать не надо, - а то, что он дурак особенный, за которого, того гляди, перед начальством ответить придется. Набедокурит, начудит - по какому праву? какой такой закон есть?



Бывают дураки легкие, а этот мудреный. Вон у Милитрисы Кирбитьевны - рукой подать - сын Лёвка, тоже дурачок. Выбежит босиком на улицу, спустит рукава, на одной ножке скачет, а сам во всю мочь кричит: "Тили-тили, Левку били, бими-бими, бом-бум!" Сейчас его изымают, да на замок в холодную: сиди да посиживай! Даже губернатору, когда на ревизию приезжал, Левку показывали, и тот похвалил: "Берегите его, нам дураки нужны!"



А этот дурак - необыкновенный. Сидит себе дома, книжку читает, либо к папке с мамкой ласкается - и вдруг, ни с того, ни с сего, в нем сердце загорится. Бежит, земля дрожит. К которому делу с подходцем бы подойти, а он на него прямиком лезет; которое слово совсем бы позабыть надо, а он его-то и ляпнет. И смех, и грех. Хоть кричи на него, хоть бей - ничего он не чувствует и не слышит. Сделает, что ему хочется, и опять домой прибежит, к папке с мамкой под крылышко.



- Что с тобой, ненаглядный ты наш? сядь, миленький, отдохни!



- Я, мамочка, не устал.



- Куда ты, голубчик, бегаешь? Не скажешься никому и убежишь!



- Я, мамочка, к Левке бегал. Левка болен, калачика просит; я взял с прилавка в булочной калачик и снес.



Услышит мамочка эти слова, так и ахнет.



- Ах, убил! ах, голову с меня, несчастной, ты снял! Что ты наделал! Это ты, значит, калачик-то украл!



- Как "украл"? что такое "украл"?



Сколько раз и соседи папочку с мамочкой предостерегали:



- Уймите вы своего дурака! большие он вам неприятности через свою глупость предоставит!



Но родители ничего не могли, только думали: "Легко сказать: "Уймите!", а как ты его уймешь? Как это люди не понимают, что родительское сердце по глупом сыне больше даже, чем по умном, разрывается?"



И точно, примется, бывало, папочка дурака усовещивать: "Калач есть собственность" - он как будто и понимает: "Да, папочка!" Но вдруг, в это время, откуда ни возьмись Левка: "Дай, Ваня, калачика!" Он - шмыг, и точно вот слизнул калач с прилавка! Как тут понять: украл он его или не украл?



Терпел-терпел булочник, но наконец обиделся: принес в квартал жалобу. Явился к дураковым родителям квартальный и сказал: "Как угодно, а извольте вашего дурака высечь". Плакала родительская утроба, а делать нечего. Видит папочка, что резонно квартальный говорит: высек дурака.



Но дурак ничего не понял. Почувствовавши, что больно, всплакнул, но не жаловался: "За что?" и не кричал: "Не буду!" Скорее как будто удивился: "Для чего это папочке понадобилось?"



Так и пропал этот урок даром: как был Иванушка до сечения дураком, так и после сечения дураком остался. Увидит из окна, что Левка босиком по улице скачет, - и он выбежит, сапоги снимет, рукава у рубашки спустит и начнет заодно с дурачком куролесить.



- Ишь занятие нашел! - рассердится мамочка, - дурака дразнит!



- Я, мамочка, не дразню, а играю с ним, потому что ему одному скучно.



- Повертись! повертись! довертишься, что сам дураком сделаешься!



Услышит папочка этот разговор и на мамочку накинется:



- Сечь его надо, а она разговаривает! разговаривай больше, - дождешься! Кабы ты чаще ему под рубашку заглядывала, давно бы он у нас человеком был!



И все соседи папочку одобряют: во-первых, потому, что закон есть такой, чтобы дураков учить; а во-вторых, и потому, что никому от Иванушки житья не стало. Намеднись соседские мальчишки вздумали козла дразнить - он за козла вступился. Стал посередке и не дает козла в обиду. Козел его сзади рогами бьет, мальчишки спереди по чем попало тузят, а ему горюшка мало - всего в синяках домой привели! А на другой день опять с дураком история: у повара петуха отнял. Нес повар под мышкой петуха на кухню, а дурак ему навстречу: "Куда, Кузьма, петушка несешь?" - "Известно, мол, на кухню да в суп"... Как кинется на него дурак! Не успел Кузьма опомниться - смотрит, а петух уж на забор взлетел и крыльями хлопает!



Толковал-толковал ему папочка: "Петух - не твой, как же ты смел его у повара отнимать?" А он в ответ одно твердит: "Знаю я, что петух не мой, да и не поваров он, а свой собственный..."



Как ни любили дурака все домочадцы за его ласковость и тихость, но с течением времени он всех поступками своими донял. Есть ему захочется - нет чтобы мамочку попросить: "Позвольте, мол, милый друг маменька, в буфете пирожок взять", - сам пойдет, и в буфете, и в кухне перешарит, и что попадется под руку, так, без спросу, и съест. Захочется погулять - возьмет картуз, так, без спросу, и уйдет. Раз нищий под окном остановился, а у мамочки, как на грех, в ту пору трехрублевенькая бумажка на столе лежала, - он взял да все три рублика нищему в суму и ухнул!



- Батюшки! да из него Картуш выйдет! - невзвидела света мамочка.



- И непременно выйдет, - отозвался папочка, - хуже выйдет, ежели ты, вместо того чтобы сечь, лясы с ним точить будешь!



Делать нечего, высекла дурака и мамочка. Но высекла, надо прямо сказать, чуть-чуть, только чтобы наука была. А он встал, сердечный, весь заплаканный, и обнял мамочку.



- Ах, мамочка, мамочка! бедненькая ты моя мамочка!



И сделалось мамочке вдруг так стыдно, так стыдно, что она и сама заплакала.



- Дурачок ты мой ненаглядный! вот кабы нас Бог с тобой вместе к себе взял!



Наконец, однако, он и себя, и мамочку едва не погубил. Гуляли они однажды всей семьей по набережной реки. Папочка мамочку под ручку вел, а он, впереди, разведчика из себя изображал. Будто бы они источники Нигера открывать собирались, так он послан вперед разузнать, не угрожает ли откуда опасность. Вдруг слышат стоны; взглянули на реку, а там чей-то мальчишечко в воде барахтается! Не успели опомниться - ан дурак уж в реку бухнул, а за дураком мамочка, как была в кринолине, так и очутилась в воде. А за мамочкой - пара городовых в амуниции. А папочка стоит у решетки да руками, словно птица крыльями, машет: "Моих-то спасайте! моих!" Наконец городовые всех троих из воды вытащили. Мамочка-то одним страхом поплатилась, а дурак целый месяц в горячке вылежал. Понял ли он, что поступил по-дурацки, или сделалось ему мамочку жалко, только как пришел он в себя, да увидел, что мамочка, худенькая да бледненькая, в головах у него сидит, - так и залился слезами! Только и твердит: "Мамочка! мамочка! мамочка! зачем нас Бог к себе не взял?"



А папочка тут же стоял и все надеялся, что дурак хоть на этот раз скажет: "Простите, милый папочка, я вперед не буду!" - Однако он так-таки и не сказал.



После этого случая папочка с мамочкой серьезно совещались: как с дураком быть? Ходили, обнявшись, по зале, со всех сторон предмет рассматривали и долго ни на чем не могли сойтись.



Дело в том, что папочка был человек справедливый. И дома, и в гостях, и на улице он только об одном твердил: "Всуе законы писать, ежели их не исполнять". У него даже и наружность такая уморительная была, как будто он в одной руке весы держит, а другою - то золотник в чашечку поступков подбавит, то ползолотника в чашечку возмездий подкинет. Поэтому, и принимая во внимание все вышеизложенное, он требовал, чтобы с Иванушкой было поступлено по всей строгости домашнего кодекса.



- Преступил он - следовательно, и соответствующее возмездие понести должен. Вот смотри!



И он показал мамочке табличку, в которой было изображено:



Название проступка: число ударов розгою:



Отступление от правил субординации от до



5 7



Но мамочка была мамочка - только и всего. Справедливости она не отрицала, но понимала ее в каком-то первобытном смысле, в каком понимает это слово простой народ, говоря о "справедливом" человеке. Без возмездий, а вроде как бы отпущения. И как ни мало она была в юридическом отношении развита, однако в одну минуту папочку осрамила.



- За что ж мы наказывать его будем? - сказала она, - за то, что он утопающего спасти хотел? Опомнись!



Тем не менее папочка настоял-таки, что дома держать дурака невозможно, а надо отдать его в "заведение".



Регулярно-спокойный обиход заведения на первых порах отразился на дураке довольно выгодно. Ничто не бередило его восприимчивости, не пробуждало в нем внезапных движений души. В первые годы даже учения настоящего не было, а только усваивался учебный материал. Не встречалось также резкой разницы и в товарищеской среде, - такой разницы, которая вызывала бы потребность утешить, помочь. Все шло тем средним ходом, который успех учения ставил, главным образом, в зависимость от памяти. А так как память у Иванушки была превосходная, да и сердце, к тому же, было золотое, то чуть-чуть Иванушка и впрямь из дурака не сделался умницей.



- Говорил я тебе? - торжествовал папочка.



- Ну-ну, не сердись! - отвечала мамочка, как бы винясь, что она чересчур поторопилась папочку осрамить.



Но по мере того, как объем предлагаемого знания увеличивался, дело Иванушки усложнялось. Большинства наук он совсем не понимал. Не понимал истории, юриспруденции, науки о накоплении и распределении богатств. Не потому, чтобы не хотел понимать, а воистину не понимал. И на все усовещивания учителей и наставников отвечал одно: "Не может этого быть!"



Только тогда настоящим образом узнали, что он несомненный и круглый дурак. Такой дурак, которому могут быть доступны только склады науки, а самая наука - никогда. Природа поступает, по временам, жестоко: раскроет способности человека только в меру понимания азбучного материала, а как только дойдет очередь, чтобы из материала делать выводы, - законопатит, и конец.



Снова сконфузился папочка и стал мамочку упрекать, что Иванушка в нее уродился. Но мамочка уж не слушала попреков, а только глаз не осушала, плакала. Неужто Иванушка так-таки навек дураком и останется!



- Да ты хоть притворись, что понимаешь! - уговаривала она Иванушку, - принудь себя, хоть немножко пойми, ну, дай, я тебе покажу!



Раскроет мамочка книжку, прочтет "ї о порядке наследования по закону единоутробных" - и ничего-таки не понимает! Плачут оба: и дурак, и мамочка. А папочка между тем так и режет: единоутробных, прежде всего, необходимо отличать: во-первых, от единокровных; во-вторых, от тех, кои, будучи единоутробными, суть в то же время и единокровные, и, в-третьих, от червонных валетов...



- Вот папенька-то как хорошо знает! - удивлялась мамочка, заливаясь слезами.



Видя материнские слезы, дурак напрягал нередко все свои усилия. Уйдет, во время рекреации, в класс, сядет за тетрадку, заложит пальцами уши и начнет долбить. Выдолбит и так отлично скажет урок, словно на бобах разведет... И вдруг что-нибудь такое насчет Александра Македонского ляпнет, что у учителя на плешивой голове остальные три волоса дыбом встанут.



- Садитесь! - молвит учитель, - печальная вам в будущем участь предстоит! Никогда вы государственным человеком не сделаетесь. Благодарите Бога, что он дал вам родителей, которые ни в чем не замечены. Потому что, если б не это... Садитесь! и ежели можете, то старайтесь не огорчать ваших наставников возмутительными выходками!



И точно: только благодаря родительскому благонравию, дурака из класса в класс переводили, а наконец, и из заведения с чином выпустили. Но когда он домой с аттестатом явился, то мамочка, как взглянула, что там написано, так и залилась слезами. А папочка сурово спросил:



- Что ты, бесчувственный идол, набедокурил?



- Я, папочка, так себе, - ответил он, - это, должно быть, такое правило в заведении...



Даже не объяснился порядком; увидал на улице Левку и убежал.



Левку он полюбил пуще прежнего, потому что бедный дурак еще жальче стал. Как и шесть лет тому назад, он ходил босой, худой, держа руки граблями, - но весь оброс волосами и вытянулся с коломенскую версту.



Милитриса Кирбитьевна давно от него отказалась: не кормила его и почти совсем не одевала. Поэтому он был всегда голоден, и если б не сердобольные торговки-калашницы, то давно бы с голоду помер. Но больше всего он страдал от уличных мальчишек. Отдыху они ему не давали: дразнились, науськивали на него собак, щипали за икры, теребили на нем рубашку. Целый день раздавался на улице его вой, сопровождаемый неистовым дурацким щелканьем. Он выл от боли, но не понимал, откуда эта боль идет.



Дурак защитил Левку, обогрел, накормил и одел. Все, что для Левки было нужно, Иванушка брал без спроса; а ежели не знал, где найти, то требовал таким тоном, как будто самое представление об отказе ему было совершенно чуждо. Только у дураков бывает такая убежденность в голосе, такая непререкаемость во взорах. Никого и ничего он не боялся, ни к чему не питал отвращения и совсем не имел понятия об опасности. Завидев исправника, он не перебегал на другую сторону улицы, но шел прямо навстречу, точно ни в чем не был виноват. Случится в городе пожар - он первый идет в огонь; услышит ли, что где-нибудь есть трудный больной - он бежит туда, садится к изголовью больного и прислуживает. И умные слова у него в таких случаях оказывались, словно он и не дурак. Одно только тяжелым камнем лежало на его сердце: мамочка бессонные ночи проводила, пока он дурачество свое ублажал. Но было в его судьбе нечто непреодолимое, что фаталистически влекло его к самоуничижению и самопожертвованию, и он инстинктивно повиновался этому указанию, не справляясь об ожидаемых последствиях и не допуская сделок даже в пользу кровных уз.



Не раз родители задумывались, каким бы образом дурака пристроить, чтобы он хоть мало-мальски на человека похож был. Определил было папочка его на службу чем-то вроде попечителя местного училища (без жалованья, дескать, и дурак сойдет, а с жалованьем - даже наверное!); но дурак сразу такую ахинею понес, что исправник, только во внимание к испытанному благонравию родителей, согласился это дело замять. Тогда мамочка напала на мысль - женить дурака: может быть, Бог узы ему разрешит. Подыскали невесту, молодую купеческую вдову Подвохину. Невеста из себя писаная краля была и в гостином дворе две лавки имела. Вдовела она безупречно, товар держала всегда первейшего качества и дела свои по торговле вела умело и самостоятельно. Словом сказать, лучше партии и желать не надо. Дурак, в свою очередь, тоже понравился невесте: внешность у него была приличная, поведение - кроткое. Даже ума в нем она не отрицала, как другие, но только находила, что нужно этот ум развязать. И вполне на себя надеялась, что успеет в этом.



Но у дурака все вообще инстинкты до такой степени глубоко спали, что даже эта жалостливая и скромная женщина удивилась. Ни разу он не дрогнул от прикосновения к ней, ни разу не смутился, не почувствовал ни одной из тех неловкостей, к которым с таким сердечным жалением относятся женщины, инстинктивно угадывая в них первые, сладостнейшие трепетания любви. Придет дурак, отобедает, чаю напьется и, по-видимому, совсем не понимает, почему он находится у Подвохиной, а не дома.



- Как это вам не скучно! ничего вы не понимаете? - спросит его красавица вдова.



- Ах, нет, мне очень скучно! Говорят, будто оттого, что занятия у меня никакого нет.



- Так вы займитесь... полюбите кого-нибудь!



- Помилуйте! как же возможно не любить! всех любить надо. Счастливых - за то, что они сумели себя счастливыми сделать; несчастных - за то, что у них радостей нет.



Так это сватовство и не состоялось. Потужила вдова Подвохина и даже пообещала годок подождать, но месяц-другой потерпела, да в рождественский мясоед и вышла замуж за городского голову Лиходеева. Теперь у них уж четыре лавки в гостином дворе; по будням они во всех четырех лавках торг ведут: она - по галантерейной части, он - по бакалейной; а по праздникам исправника и прочих властей пирогом угощают.



А дурак засел дома на родительской шее и ухом не ведет. На пожары бегает, больных выхаживает, нищих целыми табунами домой приводит.



- Хоть бы Господь его прибрал! - шепчет папочка потихоньку, чтоб мамочка не слыхала.



А мамочка все молится, на милость Божью надеется. Просветит Господь разум Иванушкин пониманием, направит стопы его по стезе господина исправника, его помощника и непременного заседателя! Должен же он какую-нибудь должность по службе получить! не может быть, чтоб для всех было дело, и только для него одного - ничего.



Только один человек на дурака иными глазами взглянул, да и тот был случайный проезжий. Ехал он мимо города и завернул к папочке, с которым он старинный-старинный приятель был. Пошли сказы да рассказы: помянули старину, об увлечениях молодости досыта наговорились, а между прочим и настоящего коснулись. Папочка двери на всякий случай притворил, и оба, что было на душе, все выложили. Объяснились. Не сказали, а подумали: "Так вот, брат, ты кто!" Разумеется, не обошлось без жалоб и на дурака; а так как с ним уж не чинились, то так-таки, в его присутствии, прямо "дураком" его и чествовали. Заинтересовался проезжий рассказами о дураке, остался ночевать у старого приятеля, а на другой день и говорит:



- Совсем он не дурак, а только подлых мыслей у него нет - от этого он и к жизни приспособиться не может. Бывают и другие, которые от подлых мыслей постепенно освобождаются, но процесс этого освобождения стоит больших усилий и нередко имеет в результате тяжелый нравственный кризис. Для него же и усилий никаких не требовалось, потому что таких пор в его организме не существовало, через которые подлая мысль заползти бы могла. Сама природа ему это дала. А впрочем, несомненно, что настанет минута, когда наплыв жизни силою своего гнета заставит его выбирать между дурачеством и подлостью. Тогда он поймет. Только не советовал бы я вам торопить эту минуту, потому что как только она пробьет, не будет на свете другого такого несчастного человека, как он. Но и тогда, - я в этом убежден, - он предпочтет остаться дураком.



Сказал это проезжий и проследовал из города дальше. А папочка между тем задумался. Начал всю свою жизнь перебирать, припоминая, какие у него подлые мысли бывали и каким манером он освобождался от них? И, разумеется, как ни строго себя экзаменовал, но вышел из испытания с честью. Никогда у него подлых мыслей не бывало, а следовательно, и освобождаться от них он надобности не ощущал. Отчего же, однако, он не дурак?



Наконец порешил на том, что у старого друга ум за разум зашел. "Сидят они там, в петербургских мурьях, да развиваются. Разовьются, да и заврутся. А мы вот засели по Пошехоньям: не развиваемся, да зато и не завираемся - так-то прочнее. И врет он всё: никакого дара природы в дурачестве нет, и ежели, по милости божией, мой дурак когда-нибудь умницей сделается, то, наверное, несчастным оттого не будет, а поступит на службу, да и начнет жить да поживать, как и прочие все". Порешивши таким родом, стал ждать: вот-вот Иванушка просияет, и его, не в пример другим, на чреду служения призовут. Ан, вместо того, в одно прекрасное утро ему объявили, что дурак совсем из дома исчез.



Прошли годы; старики-родители очи выплакали. Не было той минуты, в которую бы они не ждали; не было той мысли, которая бы, прямо или косвенно, не относилась к исчезнувшему дураку. Все перезабыли старики, только об одном помнили: "Где он теперь? сыт ли? одет ли? много ли дураку нужно, чтоб погибнуть!" Не дай Бог врагу испытывать эту пытку родительского сердца, которое все вины на себя берет всеми детскими стонами, в тысячекратно раздающемся эхе, раздирается!



Однако дурак воротился. Внезапно, точно так же, как и исчез. Но от прежнего цветущего здоровьем дурака не осталось и следов. Он был бледен, худ и измучен. Где он скитался? что видел? понял или не понял? - никто ничего дознаться от него не мог. Пришел он домой и замолчал.



Во всяком случае, проезжий был прав: так до смерти и осталась при нем кличка: дурак.

Читать также сказки на букву «Д»: Двенадцать месяцев, Двое из сумы, Два мороза, Дятел, лиса и ворона, Девушка-дикарка, Дружба кошки и мышки, Дикие лебеди, Дюймовочка, Джек - победитель великанов, Джек и бобовый стебель, Джек и бобовый стебель (илл. Джон Пейшенс), Джек-Простак, Джоан и хромой гусопас, Два барана и волк, Два близнеца и краса земли, Двое разбойников и король, Девушка и ведьма, Друзья по несчастью, Два жадных медвежонка, Два Ивана, Два мороза, Две сестры, Девочка и лиса (Снегурушка и лиса), Дочь- семилетка, Дружба зверей, Два попугая, Дикий помещик, Дворец Сория-Мория, Два Голубя, Демьянова уха, Дуб и Трость, Две Бочки, Доктор Айболит (по Гью Лофтингу), Два брата, Девочка и разбойники, Делёж наследства, Две ящерки, Далевое глядельце, Добром за добро, Девица с золотым гребнем, Две Марии, Десять помощников тётушки зелёная вода, Дар Черного Лешего, Доска с загадкой, Дерзкая птичка, Дон Миакка, Джачинта и котята, Дочь алхимика, Девушка в сундуке, Джиха и слепой, Джиха и три благородных путника, Джиха, сорок воров и их главарь, Дикая утка, лиса и ворон, Дровосек, его друзья и враги, Два друга по имени Камо, Двадцатипятилетний сильнее всех, Двуликая Нги, Дети-тыквы, Два соседа, Девочка, вьюн и обезьяна, Десять чайников вина, Добрый и жадный, Догадливая невеста, Две старухи, Дуллияу и Кивада, Два мергена, Два сына падишаха, рожденные от невольницы, Догадливый бедняк, Дыни в подарок, Две сестры, Десятый сын пастуха, Домовёнок Кузька, Домовенок Кузька и Вреднючка, Домовенок Кузька и проказник Сенька, Домовенок Кузька и Бабёныш-Ягёныш, Домовенок Кузька и волшебные вещи, Домовёнок Кузька и его сундучок, Домовёнок Кузька и враг-невидимка, Девица, Девочка Снегурочка, Два брата, Две девицы, Двенадцать пассажиров, Дворовый петух и флюгерный, Дева льдов, Девочка со спичками, Директор кукольного театра, Дни недели, Домовой и хозяйка, Домовой у лавочника, Дорожный товарищ, Дочь болотного царя, Дань зверей Александру, Дафнис и Алцимадура, Два быка и лягушка, Два витязя и талисман, Два голубя, Два друга, Два мула, Два осла, Два петуха, Два попугая и король с сыном, Два человека и клад, Две козы, Две крысы, яйцо и лиса, Две собаки, Дровосек и Меркурий, Дуб и трость, Дети Сварога (мифы восточных славян), Добрыня Никитич и Алеша Попович, Деметра и Персефона, Дионис, Добрый охотник, Две одёжки, Дети зверя Мааны, Дил-кель, Добрая кедровка, Дьельбеген и богатырь Сартак-пай, Две сумки, Дурачок, Дятел-труженик, Девочка, которая принесла золото, Делёж по-Божески, Дочь одного старика, Два брата, Две мыши, Джамхух – сын оленя, Добрые братья и благородные звери, Догадливая свинья, Долг перед свекровью, Доля удачи, Дочь аергов - невеста нартов, Дрозд, Два барана и лиса, Девица Хонхинур, День рождения дяди Фёдора, День рождения коровы Мурки, День рождения кота Матроскина, День рождения почтальона Печкина, День рождения Шарика, Дядя Федор идет в школу, Дядя Фёдор, пёс и кот, Дядя Федор, пес и кот и политика, Давно было..., Данило Бессчастный, Два вора, Два Ивана - солдатских сына, Две доли, Две жены, Две старухи и архиерей, Девушка в колодце, Девушка и медведь, Деревянный орел, Диво, Диво дивное, чудо чудное, Доброе слово, Добрый поп, Догада, Дока на доку, Докучные сказки, Дорогая кожа, Дочь и падчерица, Думы, Дурак и береза, Два товарища, Дед и рак, Денежный петух, Демидовские кафтаны, Дорогое имячко, Дорогой земли виток, Дворец из мороженого, Дорога, которая никуда не ведет, Долой девятку!, Движущийся тротуар, Дом в пустыне, Дудочник и автомобили, Девочка, которая наступила на хлеб, День переезда, Дриада, Два извозчика, Два Мальчика, Два Мужика, Две Собаки, Дерево, Дикие Козы, Добрая Лисица, Дневник золушки, День рождения инфанты, Добродетели и Пороки, Древенский пожар, Дикий кур, Два купца, Два товарища, Две лошади, Девочка и грибы, Дергач и его самка, Дикий и ручной осел, Догадливый баран, Дойная корова, Дома, Дуб и орешник, Дурак и нож, Дрозд Еремеевич, Джонни яблочное зёрнышко, Даю слово йоркширца!, Два лишних, Дж.Ф. Суса, Дэви Крокет, Джек и бобовый росток, Джек и золотая табакерка, Джек-лентяй, Джек Хэннефорд, Джип и ведьма из Уолгрейва, Джонни-пончик, Домовой из Хилтона, Дочка пекаря, Дочь графа Мара, Дьявол и портняжка, Джигит и его четыре товарища, Два барсука, Два брата, Два лентяя, Девушка, егет и дэв, Девушка-змея и Ванюшка, Девушка-Солнце, Добром за добро, Двести двадцать хитростей, Дедка Петко и бабка Пена, Добрый жаворонок, Дети воеводы, Дона Элена, Девочка и кибунго, Девица Шурэлдэхэн, Девочка-луна, Девушка и Месяц, Девушка из цветочного горшка, Девица на войне, Дочь колдуна, Два плута, Два свидетеля, Дик и его жена Морская Дева, Душа-бабочка, Души в клетках, Дурное место, Дрозды и скворцы, Деньги делают всe, Для каждого родителя его дети лучшие, Дружба, Два брата, Девушка и водяная, Долото-нос, Догадливый Апанди, Девять лодырей, Дочь пастуха, Дед и внук, Доброе дело, Дорога на острове Талим, Дракон из Тараскона, Дядюшка Долгонос, Двое деток, Добрый совет, Дипломатия, Две лягушки, Две сестры, Дурной товарищ, Два брата, Два вора, Два путника, Два упрямца и разбойники, Девушка и нарты, Дочь морского царя, Девушка, которая плела сумки, Девяносто девять гульденов, Два соседа, Дочь самаркандского падишаха, Два друга - Сеша и Бамби, Два брата и чудовище, Два друга - Кролик и Обезьяна, Два брата, Дочка Зарзанда, Два осла, Два петуха, Две молитвы, Дедушка Хнанышу, Джахиз, Девочка-муравей, Дружба глупца равносильна дружбе врага, Друзья, Догадливый послушник, До чего может довести баловство, Доброта да любовь, Драхма языка, Ди-Церретен, львица и дети, Дерево до небес, Два вола с горошинку, Добрый юноша, Две цапли и черепаха, Дух железа, Добрый Иванчу, Датуа и Петрикела, Две пощeчины, Добрый пастух и любопытная девочка, Дочь охотника, Дочь солнца, Даос и судьба, Древний череп, Два брата, Две жены, Добрый охотник, Два брата, Джоко Сарвоно и большие люди, Дураки, Дьякон из Миркау, Дочь ярла в руках троллей, Дочь визиря, Дочь хана и визирь, Дуйсень и дяу, Добрый Овше, Две луны, Две повозки на мосту, Два орла, Дурачок Ачау-улу, Девять золотых сыновей, Дорогая шкура, Две женщины на лесном стойбище, Добрая невестка, Дочка с веретeнце, Династия Ли, До чего же жизнь прекрасна!, Долг с покойника, Драчуны, Друзья пастуха, Два соседа, Две девочки, Добрый Кхампха, Дурак, Дровосекова краюшка, Два брата и Занахари, Дикая собака и дикая кошка, Девочка и Вувер-кува, Дафин и Вестра, Дуболго Пичай, Два брата, Девушка и луна, Два брата, Два брата и великан, Девушка и лягушка, Домбай-богатырь, Девушка-сирота, Даги, человек с длинной рукой, Джавана и Джанудо, Догадливая лиса, Дураки, Двенадцать царевен и заколдованный замок, Два побратима, Двенадцать месяцев, Девушка и дракон, Длинный нос, Дюра-дуралей, Двенадцать братьев, тринадцатая сестра, Догадливая невеста, Диматана и еe брат Мфано, Дары падишаха и бога, Два козлика, Дехканин и медведь, Дети приходят в куросани, Дровосек, Дильруба-Султан - Золотая ножка, Дочь султана и сын махараджи, Две сестры-пудин, Добрые советы, Девушка в королевском саду, Два брата, Два кума, Девушка на Луне, Деньги, Дети Ветра, Дом, построенный дьяволом, Догадливая выдра, Джон Рид и русалка, Два скрипача из Стратспи, Два слабых и один сильный, Дябдар-чудовище, Две кедровки, Дочь старика Кагэны, Девушка, Дьявол и его ученик, Девица-лягушка, Дракон и его самоцветы, Девушка быстрее коня, Девушка и псоглавцы, Дракон и царевич, Девушка - хвощинка, Дом для неизвестного зверя, Домовой, Дорожная песня (Правила перехода дороги), Дракоша в городе, Дракоша выходит в люди, Дракоша и компания, Дрессированный верблюд, Два козлика, Два плуга, Дедушка, Дети в роще, Дятел, Девушка с цветущими волосами, Домовой в витрине, Дом, который можно съесть, Два весeлых аистeнка, Дороги, Детки и табуретки, Дракон-лежебока, Дубинка, Двойняшки, Друг с Луны (Серия: Сказки Дымчатого леса), Два мороза, Двенадцать братьев, Девочка на шаре, Данила Препеляк, Двадцать лет под кроватью, Друг детства, Длиннохвостые разбойники, Домик на берёзе, День рождения, Дружба, Джек, Друг сердечный, Длинноносые рыболовы, Джек и Фрина, Добро пожаловать!, Дымка и Антон, Дядя Павел истопник, Двенадцать уток, Девушка и псоглавцы, Дурак, который хотел жениться на принцессе, Два подарка, Давно бы так!, Донская сказка о коне, Добрыня Никитич в отъезде, Добрыня и Змей, Дружба (сказка про машинки), День рождения трактора, Дед мороз без бороды, Детская непосредственность, Две снежинки, Два дерева, Дважды два - четыре, Дружба, Добрыня. Былины, Доброе сердце принцессы Элизабет, Данка и Янка в сказке, Дети Деда Мороза, Домашние воробьи, Два соседа, Дед-лесник, Два государства, Дед Мороз в гостях у Санты, Дождик, Два червячка, Дед Мороз, Коровка Пенка и Волк Де Мор, Царевна - каменное сердце, Доктор Сапожко, Девочка Светлина, Две Кати – две подружки, Дед Мороз Синий нос и Дед Мороз Красный Нос, Динозавры и драконы, Дорога в жизнь, Добрая серна, Девушка-павлин, Дровосек и его три дочки, Дочка-умница, Две сестры, Длинноносые страшилища, Дворец королевы кошек, Двенадцать министров, Два брата, Девушка и царь, Дракон и царевич, Два гроша, Двенадцать царевен и заколдованный дворец, Дракон и волшебник, Дракон Комодо, Джек, покоритель великанов, Для кого пела птичка, Девица-лягушка, Две сестры, Деревянный король, Двенадцать сестер, Две сестры, Дик Уитингтон и его кошка, Два скрипача из Стратспи, Дочь морского царя, Джек, победитель великонов, Два мудреца, Дочь Солнца и Луны, Дети короля Эйлпа, Девочка, которая поцеловала персиковое дерево, Две сестры, Дерево-краса, живая вода и правдивая птица, Дочка с веретёнце, Дочь пекаря и Мышонок, Два дерева, Доброе сердечко, Друзья, Дельфины, Дельфины 2. Атлантида, Дельфины 3. Агентство "Глобус", Дельфины 4. Стрэси, Дельфины 5. Киты